Вдоль искорёженных дорог

Цвела сирень, росла трава.

В зелёной форме паренёк

Читал стихи из «Брата-2».

А в правде сила или нет,

Потом расскажут небеса.

Он не был дома восемь лет,

До дома ехать полчаса.

Его не кружит шик столиц,

Он тут уже который год,

Среди обычных грубых лиц

Его поэзия живёт,

Живёт, красива и проста

(А что поделать, он такой),

Обыкновенная мечта

Прийти когда-нибудь домой.

Работа грязная кипит,

Работа страшная идёт.

На рукаве его нашит

Весёлый Шлёпа русский кот.

На направлении бои

Идут уже четыре дня,

А что поделать, тут свои.

А что поделать, тут родня.

Простые русские слова,

Простой весёлый паренёк,

Простой стишок из «Брата-2»,

Где про тропинку и лесок.

Потом расскажут небеса,

Потом узнается ответ.

До дома ехать полчаса.

До дома ехать восемь лет.

Если вам скажут другое, не верьте…

Если вам скажут другое, не верьте!

Война бывает только в кино.

На ней не гибнут ни старики, ни дети,

ни мужчины, одетые в камуфло.

Это всё постановка, собранная декорация

замысел режиссёра, искусственный нарратив.

Потому что война за гранью любого рацио,

абсолютное отсутствие перспектив.

Потому что как только ты дашь ей осколок шанса

убедить тебя, что с неба реальный свинцовый дождь…

Нет, уж лучше после этого киносеанса

верить, что просто встанешь и пошатываясь уйдёшь.

Вернёшься домой, вытащишь из кармана

бумажник, мобилу и смятый кинобилет.

Только вот вместо дома — воронки открытая рана —

Восемь. Донбасских. Лет.

Охнуло небо устало, взрыв всколыхнул облака.

Сердце тревожностью сжало о судьбе моего городка.

Шебекино ждёт покоя, привыкли ко взрывам давно.

Спокойно идём на работу, даже ходим в кино.

Только детишек не видно, боимся гулять отпускать.

За детство такое обидно, ведь время не ходит вспять.

Учёба не в радость дистантом, когда не видим глаз.

Даже врождённым талантам учиться трудней во сто раз.

Кто испугался сразу, уехал уже давно.

Только тем, кто дома остался, бояться запрещено.

Мы слишком любим свой город, уют, доброту, покой

Белых холмов, просторы, гладь реки голубой.

Мы выстоим, даже не дрогнем, и будет повержен враг,

Как в древности был отогнан иконой от наших врат.

Никола Ратник Угодник молитвой своей защитил,

Воинам скорый помощник в бегство врагов обратил.

Икона его святая на нашей земле легла,

И воинам, помогая, от смерти их берегла.

Значит не будет дороги по нашей земле врагу,

Если чертоги России святые так берегут.

Цвёл подсолнух, круглый, желторотый,

и глядел на запад, за светилом.

Бабушка крестила вертолёты,

Троеперстьем в воздухе крестила.

И они, летевшие за ленту,

голубую реку, реку Лету,

растворяясь на исходе лета

над берёзами и бересклетом,

словно становились чуть отважней,

словно бы чуть-чуть неуязвимей.

И парили коршуны над пашней,

и полёт всё длился стрекозиный.

Смерть ходила рядом, недалёко,

Обжигала порохом и жаром.

А она — за ленту вертолеты

провожала, снова провожала.

Весна. Цветут каштаны в Малороссии.

Война. Над всей землёй гремит девятый вал.

То на Крещатике деревья цвет свой сбросили

или подбитый ангел перья растерял?

На южном фронте перемен не жалуют.

Здесь девяносто дней в снегу, в грязи, в пыли

ребята, прогоняя нечисть шалую,

идут след в след, куда бойцы те шли,

чей батальон в строю застывшим помнится,

чья правда — наша верная броня.

И войско их небесное, как водится,

стоит за нас. За братьев. За меня.

Под хладом неба серого, измятого

летит перо из крыльев цвета белого...

Не май мы повторяем сорок пятого,

а не даем случиться лету сорок первого.

На желтой поверхности глобуса,

Где птицы купались в пыли,

Я ждал остановки автобуса,

И вдруг… остановка Земли.

И не было вечера с танцами,

И не было ангельских стай…

Мы вышли на лодочной станции

С тревожным названием «Рай».

Расправилось облако бледное,

Гляжу, средь гречишных полей

Стоит моя Родина бедная

И плещется Волга за ней.

И кровь ее синими лентами

Звенит на холодных ветрах,

И снег засыпает билетами

Людей, что стоят при дверях.

Им кажется, все уже пройдено,

И я среди них, только вот,

Берет меня за руку Родина

И тихо обратно ведёт.

Крест на крест весна заколочена,

Но кто-то вдруг шепчет во мгле:

«Вам кажется все здесь закончено,

Как всюду уже на земле?

И солнце сожгло себе пальчики,

И Волга сломала причал?

Да нет же, заветные мальчики,

Здесь снова начало начал.

Здесь станут работой пророчества,

И будут опять на коне

И доблесть,

и слава,

и творчество

В скользящей

над бездной стране!»